Шел 1745 год. Дождь лил над японской провинцией Осаки так сильно, что некоторые дороги уже полностью скрылись под водой. Раскаты грома, периодически звучавшие вдали, и постоянные всполохи молний давали понять, что закончатся потоки воды с неба нескоро. Не было видно ни зверей, ни птиц, часто встречающихся на этой территории. Все спряталось, нашло себе убежище от ледяного дождя, который все лил и лил не переставая.
    Только в лесу, который делил провинцию Осаки на две части, нашлись те, кто и не думал прятаться от ливня. Сидящие на корточках, практически невидимые даже с близкого расстояния фигуры и не думали закрываться от стихии. Эти люди были молчаливы, никто не переговаривался между собой, и если не знать об их присутствии, в такую погоду их можно было увидеть, только подойдя вплотную. Одеты они были в неяркие, но довольно изысканного вида одежды, которые более всего походили на очень свободный халат, висящий на плечах. У каждого из этих молчаливых статуй на лице была маска, ноги обуты в мягкую кожаную обувь, которая была для средневековой Японии редкостью, а на тело облегала легкая и прочная броня, сделанная из какого-то сплава. В руках эти мрачные люди держали различное оружие: длинные мечи, узкие сабли, называемые катанами, изящные, длинные копья и луки, которые у большинства были за спиной.
   Этими людьми были самураи сегуна Харимзато, которые были посланы им с карательной миссией в процветающую Осаки, которая была настоящей житницей Японии, благодаря своим многочисленным полям и редкому для восточной страны плодородию. Харимзато, который и послал своих воинов в отдаленную провинцию, был очень недоволен выступлениями крестьян в Осаки, до него дошли слухи, что там затевается бунт, и все чаще приходили отчеты об убитых стражниках, которые выполняли в Японии полицейские функции. Изначально сегун, а именно так назывался тогда верховный правитель Японии, послал свою экспедицию с наставлением просто узнать, что происходит в Осаки, чего требуют там люди, и какова политическая обстановка.
  Первые же весточки от самураев дали понять правителю, что он не ошибся, отправив туда такой серьезный отряд. В донесениях сообщалось, что народное восстание вот-вот вспыхнет, и его зачинщики делают все возможное, чтобы ускорить такой процесс. К тому же, в Осаки появилась своеобразная секта, которая противопоставляла себя официальной японской религии. Участники секты постоянно совершали кровавые жертвоприношения,  творили различные магические ^{ритуалы}, периодически появлялись на улицах небольших городков и деревень, устраивая настоящие зверства.
   Правитель Харимзато, едва услышав об этом, дал приказ найти и уничтожить сектантов, именующих себя школой Ики, а потом совершить карательный рейд по основным городам хлебной провинции, уничтожая заговорщиков против власти, которые начали собираться совершенно открыто, не боясь никакой государственной власти. К тому же бунтовщики объединились со странными сектантами, их лидеры постоянно вели переговоры, что в глазах правителя ставило их на один уровень, уровень врагов, подлежащих уничтожению.
   Но за два дня перед запланированной датой карательной акции, ниндзя, отвечающие за разведку, донесли, что внезапно все лидеры протестующего движения и основные сенсэи секты Ики скрылись, и теперь их местоположение неизвестно. Сразу же начались самые активные поиски пропавших «врагов власти», промедление в уничтожении которых грозило для японского деспотизма самыми неприятными последствиями, поскольку и лидеры революционеров, и главные фанатики были любимы простым народом Осаки, и в случае бунта могли увлечь за собой серьезную массу людей. Поиски шли почти полтора месяца, сегун изводил себя и окружающих постоянным волнением за исход самурайской операции, и постоянно слал своим воинам сообщения о своей вере в них, и требованиями как можно быстрее добиться успеха.
   Наконец ниндзя-разведчики обнаружили место, где прятались лидеры освободительного японского движения. Маленькая деревня Гацкан-Бо приютила всех прячущихся от японского правосудия, а людей таких набралось более двух сотен. Население Гацкан-Бо также симпатизировало поселившимся «революционерам», и в случае нападения солдат около пятидесяти взрослых мужчин, живущих в деревушке, наверняка бы стали помогать бунтовщикам.
   Самураи, которых было более пятисот, были талантливыми и обученными воинами с великолепным вооружением, и не сомневались в итоговой победе. Они немедленно выдвинулись к деревне, которая находилась в гуще лесной чащи, и через несколько дней достигли цели. Руководитель самураев, Токзинци, принял решение напасть внезапно, под покровом ночи, чтоб уменьшить и без того небольшие шансы революционеров на победу.
   Все самурай расположились в виде шеренг, которые аккуратными рядами сидели в нескольких десятках метров друг от друга. В каждой шеренге пятьдесят человек, полсотни воинов, которые понимали, что в случаи неудачи их ждет позорная казнь в Токио, на площади Садов, и потому были готовы сражаться до конца. Командир Токзинци стоял во второй шеренге, и ждал, чтобы ночь опустилась полностью, тогда и без того малозаметные самураи станут настоящими тенями смертями в плохо освещенной Гацкан-Бо. Вдруг послышался громкий свист, и мимо самураев мелькнул небольшой конный отряд, по всей видимости, это был патруль мятежников, прочесывающий местность. Токзинци поднял руку вверх, и приказал не трогать верховых, поскольку у них не было шансов заметить самураев на фоне вечернего леса, согнувшегося под проливным дождем. Но в душе командира самурае завертелось, задвигалось странное и неприятное чувство, ощущение допущенной ошибки, которую уже поздно было исправлять.
   Прошло еще полчаса, и командир был уже готов отдать приказ к нападению, как неожиданно воздух вокруг самураев стал немного искажаться и поблескивать, видимость уменьшилась почти до нуля. Странное явление продолжалось всего несколько секунд, и сразу исчезло, не оставив никаких следов. Успокоившийся Токзинци махнул мечом, приказывая отряду выступить, как вдруг около него начало происходить нечто странное. Молодой воин, сидевший с краю в шеренге командира, с громким криком выхватил свой короткий меч и нанес себе яростный удар в грудь, после чего с хрипом опустился на землю. Тут же бородатый самурай бросился к нему на помощь, но на половине дороге остановился, как вкопанный, и вонзил себе кинжал в шею, после чего прошел еще несколько метров и рухнул на куст смородины. В ужасе отвернувшись, командир увидел еще более страшную, мистическую картину: чуть ли не треть его воинов лежала бездыханной или хрипела, издавала предсмертные выкрики, во всех солдатах торчало их собственное оружие. Несмотря на чудовищный, животный страх, Токзинци успел заметить, что все убитые находились в правой части его войска, с левой стороны, где стоял он сам, ни одного убитого не было.
   Пошатываясь от шока, самурай собрал свою волю в кулак и стал громкими криками призывать уцелевших воинов подойти к нему. Едва отряд собрался вместе, из густой лесной чаще полетели стрелы, которые удивительно метко разили самураев. Почти десять человек упало сразу, несколько были ранены, но военная опасность пугала воинов самураев куда меньше чем загадочная ^магия, воины быстро сориентировались и вняли голосу разума. Следуя приказам, часть самураев осталась на месте, вслепую стреляя в рощу, из которой их атаковали, другая часть быстро окружила то место, откуда велся огонь, и с оружием наперевес бросилась туда.
   К большому удовольствию Токзинци и его воинов, это были обычные, живые люди, которых легко можно разрубить мечом и проткнуть пикой, а не какие-нибудь маги, неуязвимые и ужасные. Прошло не больше минуты, и все лучники, которые носили на своей одежде знак мятежников, лежали бездыханными. Вытирая меч, командир самураев отдал несколько команд, и в течение тридцати секунд отряд был собран. Отправив несколько разведчиков разведать округу на предмет других неожиданных засад, самураи стали подсчитывать потери. Сто сорок три человека пали от собственных рук, и непонятно было, кто или что было тому причиной. Массовое харакири было невозможным, поскольку никаких предпосылок к этому не было, и ни один из погибших самураев не запятнал свою честь до такой степени, чтобы убить себя.
   Страх постепенно прошел, ведь карательный отряд все еще насчитывал более трехсот человек. В полной тишине, очень быстро, самураи бросились к деревне, горя желанием мести за своих погибших товарищей, павших от действия, как они были уверены, неизвестной магии. Деревня встретила воинов полной тишиной, только у ворот прогуливались несколько часовых, которые не слишком-то ретиво занимались своими обязанностями.
   Четыре самурая подкрались к ним со спины, благодаря тому, что охрана засмотрелась на красивую шаровую молнию, пролетавшую вдалеке. Самого крайнего ударили копьем в голову, тот, даже не пикнув, повалился в траву, двух других пробили стрелами с близкого расстояния, а четвертый, который начал убегать, пробежал всего пару метров, прежде чем его нагнал метательный кинжал, полностью вошедший ему в спину. Самураи поделились на отряды, которые начали движение к разным районам крошечной деревушки. По пути отряд командира встретил целый взвод воинов повстанцев, которые уже успели изготовить себе форму, но шли абсолютно безалаберно, по всей видимости, даже не ожидая какого-либо нападения. Залп из самурайских луков, разивших без промаха, быстрая и жестокая рукопашная – и вот все тридцать улыбчивых беззаботных бунтовщиков уже лежат без движения, а самураи лишились только одного воина, напоровшегося на выставленный нож.
   Другое отделение карателей по пути увидели небольшую чайную, которая находилась на отшибе деревушки. Быстро окружив помещение, воины увидели, что внутри церемонно пьют чай из больших керамических кружек бородатые люди, с нанесенной на одежду символикой секты Ики. Быстрое обсуждение, и вот самураи уже поджигают с четырех концов чайную, которая занимается огнем с удивительной быстротой. Испуганные и шокированные ^{колдуны} пытаются выбраться через главный вход, но их быстро загоняет обратно град стрел, которые не дают даже высунуться наружу. Страшные крики горящих в чайной людей глушит дождь, который и постепенно тушит пожар. Через десяток минут от аккуратной чайной остаются только обгорелый остов да трупы, усеявшие все помещение.
   Самураи забегают в каждый дом, уничтожая всех, кто хотя бы немного вызывает подозрение. Только в одном домишке они сталкиваются с проблемой: обоих самураев, забежавших туда, через несколько секунд выкидывают в окна, с отрубленными головами и руками. Попытка поджечь дом также не удается, поскольку каменное жилище поддается огню значительно хуже, нежели тоненькая деревянная чайная. Самураи начинают штурм и запрыгивают в окна, вместе с ними бросается Токзинци, и его сразу встречает  летящий кинжал, от которого тот едва успевает увернуться. Ниндзя в белых одеждах, увидев неудачу, бросается к командиру самураев с двумя стилетами в руках, но удар пики в ногу бросает его на пол. Самурай, ударивший его, пытается нанести добивающий удар, но ниндзя неуловимо быстрым движением вскакивает, и всаживает в грудь противника оба стилета по самую рукоятку. Это и стало его ошибкой, командир самураев Токзинци никогда не упускает таких случаев, воспользовался он шансом и в этот раз. Ниндзя, проворный и скорый, уже начал движение в сторону, но меч самурая разрубил его почти надвое. Все три ниндзя были убиты, но и самураи дорого заплатили за их жизни.
   Вскоре вся деревушка была зачищена, уничтожено почти четыреста человек, но главарей секты и революционного движения не было найдено. Подозрение вызывал только большой, старинного вида дом в центре города, в который не зашли ввиду его необитаемости и ветхости.  Несколько самураев бросились по приказу командира к дому, но тут, совершенно неожиданно, вылетевший из окна огненный шар с громким хлопком ударил в эту маленькую группу, и воины, загоревшись, побежали в разные стороны.
  Тогда Токзинци приказал лучникам обстреливать окна, а сам отобрал два десятка опытных и сильных воинов, и бросился с этой горсткой на штурм. Дверь выбить удалось сразу, но самурай появившийся в проеме первым, получил страшный магический удар, и отлетел на несколько метров, одного взгляда на переломанное тело хватило чтобы понять, что тот мертв. Самураи отважно бросились вперед, внутри их встретила личная гвардия главарей, хорошо вооруженная и рослая, но шансов против самураев у них было мало. Несколько взмахов мечами, и гвардейцы уже лежат на дощатом полу, не подавая признаков жизни. На втором этаже Токзинци внезапно столкнулся со странного цвета шаром, который медленно плыл в воздухе. Командир пропустил его мимо себя, а самурай, шедший последним, не заметил загадочного свечения, и шар мягко ударил его и исчез. Самурай медленно встал, выпрямился, как будто потянувшись, и упал замертво, стуча броней по деревянным ступенькам лестницы.
   В последней комнате их встретил престарелого вида ^маг, и два его рослых охранника. Забежавших самураев остановила какая-то неведомая сила, и они просто встали у порога, не имея возможности пройти дальше. Маг признался им, что его зовут Атцеон, и именно являлся одновременно лидером обоих запрещенных движений, а те люди, которые представлялись главными руководителями, были просто его марионетками. Он также рассказал, что все они давно убиты, поэтому искать их бесполезно. Атцеон, поникнув взглядом, прояснил загадочные самоубийства воинов, объяснив, что это он создал страшное ^{заклинание}, которое чуть-чуть отклонилось от цели, потому-то и самоубийцы оказались только на правом фланге отряда. Также его ритуалы вызвали те страшные шары, которые уничтожили столько человек.
   Атцеон говорил и говорил, а Токзинци и его самураи так и не могли двинуться с места. Старый маг с трудом двигался по комнате, в которой он вел свои разглагольствования, и совсем не верилось, что этой дряхлый человек намеревался сбросить власть сегуна. Едва командир самураев подумал об этом, старик быстро подошел к нему и посмотрел в глаза. «Да, ты прав! Я переоценил свои силы» - вскричал чародей, и с этими словами заклятие, наложенное на самураев, спало. Оба стражника, стоявших возле Атцеона, синхронно достали ножи и медленно вонзили их себе в сердце, проведя ^обряд харакири по всем правилам. Колдун медленно прошел к разминающемуся после долгого скованного положения Токзинци, вручил дрожащей рукой ему кривой нож, судя по всему, необходимый для обрядов, и попросил убить его, поскольку он проиграл, а сделать харакири самостоятельно у него нет сил. Командир самураев с уважением отнесся к просьбе храброго старика, попросил у того прощения, и, резко прыгнув, ударил того прямо в сердце. Подхватив почти невесомого старца, Токзинци бережно опустил того на пол, и скомандовал отход, поскольку цель была выполнена.
   Утром, после недолгого сна, отряд самураев-карателей выстроился в полном составе, бряцая начищенным оружием и доспехами, маски теперь не скрывали их лиц, поскольку прятаться было не от кого. Легкий ветер развевал одежду самураев, у большинства она была пропитана пятнами своей и чужой крови, которая не стиралась никогда. Погибло около трехсот самураев, от войска осталось меньше половины, но цель, которую так желал сегун Харимзато, была достигнута. Об этом и думал командир Такзинци, когда стоял перед отрядом своих непобедимых самураев. Он хотел сказать им очень многое, ведь они перенесли столько испытаний рука об руку с ним, но всего лишь сухо поблагодарил воинов за храбрость и выполненную миссию.
    Самураю Окасо Такзинци хотел подумать о своей жене и детях, оставленных в далеком Токио, поразмышлять о награде, которая его ждет, и об отпуске, который он, несомненно, заслужил. Но вспоминалось ему, почему то, молодое лицо погибшего юноши из его отряда, который под влиянием магического наваждения прервал свою жизнь, еще не успев даже немного насладиться ею. Мысли приходили горькие, и командиру карателей захотелось побыстрее уйти из этого места, где погибло столько людей.
   Такзинци скомандовал отход, и вереница самураев медленно потянулась к выходу из деревни. Командир ехал впереди на лошади, которую они здесь нашли, поскольку очень устал, и имел полное на то право. Раскачиваясь на вороном коне, самурай погрузился в невеселые мысли снова, пока их не прервал резкий свист где-то впереди, и в тот же миг две стрелы пробил его грудь. Такзинци схватился за грудь и медленно съехал с лошади вбок, упав на спину. Стрелявших не нашли, и все самураи отряда сгрудились около командира, но Окасо Такзинци был уже мертв, и только широко распахнутые глаза его смотрели куда-то далеко в небо.

   Сиена – небольшой город на севере Италии, с населением всего в пятьдесят пять тысяч человек.  Известность его в итальянской и мировой истории обусловлена одним, очень печальным и страшным событием – в шестнадцатом веке Сиена чудовищно пострадала от эпидемии чумы, погибло почти три четверти города, на центральной площади трупы не могли убрать несколько лет. Сейчас итальянский город малопривлекателен для туристов, поскольку нагромождения каменных домов и преобладание серого цвета над всеми остальными не слишком вдохновляет путешественников. В пасмурную погоду Сиена выглядит очень мрачно и угрюмо, но при появлении солнца все очень сильно меняется, город начинает как будто даже улыбаться своим жителям, светлые камни домов и мостовых начинают ярко блестеть и переливаться.
    Сорок семь лет назад в пригороде Сиены произошла странная и загадочная катастрофа, которую не забывают и по сей день. Общепринятой причиной событий считается загадочная ^магия, хотя в предположениях о ее действии и причинах нет никакого согласия, большинство исследователей кардинально не согласны друг с другом, и готовы спорить и отстаивать свою точку зрения несмотря ни на что.
  Восьмого апреля 1969 года семейная пара с двумя детьми ехала на своей машине домой, в Сиену, возвращаясь с небольшого пикника, отдыха за городом. Незадолго до въезда в город машина остановилась возле голосующей на дороге старухи весьма древнего и дряхлого вида. Увидев остановившуюся машину, старуха подбежала к ней и попросила добросить ее города, поскольку она уже три часа стоит здесь и ровным счетом никто не откликается на ее просьбы. Денег у нее не было, и вид был несколько странный, но глава семейства, Луиджи Дельнери, обладал добрым сердцем, и попросил бабушку сесть в машину, несмотря на то, что он и так вез целую семью.
  Севшая женщина рассыпалась в благодарностях, утверждая, что у Луиджи доброе сердце, и она желаем процветания ему и всем его родственникам. После чего пообещала помочь в какой-то очень важной проблеме, обосновывая это тем, что никто, кроме нее, этого сделать не сможет. Дельнери-старший слушал не очень внимательно, поскольку все его внимание было сосредоточено на дороге, и был он не слишком уверенным водителем.
Дорога блестела после недавно прошедшего дождя, качество ее было довольно-таки невысоким, и следовало соблюдать максимальную концентрацию, чтобы не угодить в аварию, которые были частыми гостями на этой трассе.
  Внезапно, ехавший перед семейством грузовик начал валиться на повороте, при этом его кузов понемногу начал отрываться и соскальзывать вниз, на дорожное покрытие. Луиджи попытался свернуть, но машину на мокрой дороге занесло, и она начала просто катиться боком, что, вкупе с очень высокой скоростью, было крайне опасно. Тем временем грузовая машина полностью потеряла равновесие и упала, при этом ее кузовная часть с громким треском оторвалась и начала медленно катиться по дороге, перекрывая тем самым практически всю доступную для проезда область. Дельнери, так и не совладав с управлением, попытался резко затормозить, но тут тормозная педаль его новенького красного Фиата внезапно провалилась в пол, и полностью потеряла чувствительность. Водитель Фиата покрылся ледяным потом, но, похоже, никто кроме него не видел приближающейся катастрофы, дети спали, жена также дремала на переднем сиденье, и только посаженная старуха не сводила пристального взгляда с дороги, не произнося не слова.
   Машину несло все быстрее и быстрее, благодаря инерции и отсутствию трения на мокром покрытии, и отец семейства понял, что им грозит неминуемая гибель. Грузовик и его кузов целиком закрыли проезд, а его собственная машина потеряла управление и неслась со скоростью почти восемьдесят миль в час. Сзади было не менее плотное движение, несущееся с еще большей скоростью, поэтому машине с людьми грозил сильный удар не только спереди, но и сзади. До столкновения с фурой оставалось несколько секунд, Луиджи Дельнери закрыл глаза, ожидая неминуемой гибели, дети проснулись, жена, почувствовав неладное, открыла глаза. Но тут сидящая на заднем сиденье старуха крикнула нечто невнятное,  больше похожее на странное междометие, причем крикнула густым басом, очень не похожим на ее собственный, шаркающий и дребезжащий голос.  От зычности и оглушительности этого крика все сидящие на секунду прикрыли глаза, а открыв, увидели, что грузовик остался позади, а сами они несутся по дороге дальше, причем машина начинает быстро тормозить. Не успев опомниться от шока, но заставляя себя не думать о нем, и сосредоточившись на управлении, Луиджи смог остановить тормозящую машину на обочине, и заглушил мотор.
   Никто не понял что произошло. Все были и ошеломлены и несколько заторможены, как будто получили удар по голове. Не хотелось ни говорить, ни двигаться, люди, только что смотревшие в глаза смерти, не понимали, что с ними и как они выжили. Луиджи, как сидевший за рулем, переживал ситуацию острее всех, поскольку он лучше и раньше остальных понял, что жизнь всей его семьи должна была трагически закончиться именно здесь, на трассе Т-88, которая вела из Ливорно в Сиену. Ведь шансов на то, что грузовик каким-либо образом съедет с дороги, не было, да и какие там шансы, если до столкновения оставалось несколько мгновений, а после того как все открыли глаза, грузовик был уже позади.
   Тем временем бабушка, севшая в машину незадолго до аварии и издавшая тот страшный крик, начала торопливо прощаться со всеми, объясняя это тем, что она пойдет до Сиены пешком, ведь осталось идти совсем немного, а ей крайне необходимо добраться домой поскорее. Поцеловав детей, которым она сильно понравилась, обняв еще не отошедшую от шока жену Луиджи, он попрощалась с отцом семейства и сказала, что тот замечательный человек, и она благодарит его за помощь. Добавив фразу о том, что добро всегда будет вознаграждено, и, поклонившись машине, старушка быстро засеменила в сторону города, и через пару минут ее совсем не было видно.
  Раздался страшный шум, и послышалось несколько сильных ударов. В грузовик и его кузов резко въехали сразу шесть машин, не успевших затормозить на дороге, с каждой минутой становящейся все более скользкой. Чуть позже послышались еще три удара, потом еще и еще. В общей сумме пострадали четырнадцать машин, и погибло восемь человек, которые первыми столкнулись с потерпевшим аварию грузовиком. Сам водитель грузовика тоже серьезно пострадал, в автокатастрофе он был не виноват, просто машина начала разваливаться от переизбытка груза, а скользкая дорога довершила этот процесс.
   Семья Дельнери просидела на этой дороге почти четыре часа, и за все это время обменялась лишь несколькими фразами. Детей и их мать от пережитого шока начало клонить в сон, и вскоре все они мирно спали на заднем сиденье, не задумываясь о том, почему спаслись. Они просто радовались этому, вот и все, но водитель красного Фиата знал ситуацию намного лучше своих пассажиров, и его мозг, немного успокоившись после происшествия, лихорадочно искал хоть какое-то рациональное объяснение тем событиям, которые с ним произошли, находился в поиске ответа на то, как же ему и его семье удалось выжить.
   Как не перебирал Луиджи разные варианты событий, сверхъестественное развитие событий представлялось ему единственно возможным. Ведь он видел грузовик в десяти метрах перед собой, сворачивать было некуда, да и не поддавалась машина управлению, но каким-то образом грузовик оказался позади. Тот факт, что грузовик не был галлюцинацией, являлся очевидным по множеству причин, ведь его видела вся семья Дельнери, да и машины, следующие за их красным Фиатом, врезались в эту грузовую фуру. Что, как не магия, помогло им спастись, что-то вне человеческого понимания уберегло их от страшной аварии. ^{Экстрасенсорика}, белая магия или что-то другое помогло им – неизвестно, но сам факт подобной помощи был для Луиджи практически неоспорим.
    Приехавшие машины скорой помощи и полиции начали забирать пострадавших в больницу и опрашивать свидетелей дорожно-транспортного происшествия. Господин Дельнери честно рассказал полицейским что с ним произошло, его семья также подтвердила это, но блюстители правопорядка отнесли их высказывания к тому, что у них был психологический шок от того факта, что они спаслись от неминуемой смерти. Действительно, у полицейских было достаточно других хлопот, ведь погибло столько людей, необходимо вести самое тщательное расследование, а тут какая-то испуганная семья утверждает, то они прошли сквозь грузовик, как будто тот был соткан из паутины, а не весил около десяти тонн.
   Так бы и забылось это страшное событие всеми, кроме родственников погибших и пострадавших людей, но благодаря упрямству Дельнери, который весьма обиделся тому факту, что его заявление о произошедших событиях было полностью проигнорировано государственными и муниципальными властями, ему не придали ровным счетом никакого внимания, оно получило-таки известность. Отец чудом выжившего семейства решил дать этому событию максимальную огласку, чтобы наконец узнать, что ему реально помогло, колдовство, ^{заклинание} или какая-то ^{помощь экстрасенса}.   
   Для этого Луиджи решил рассказать свою историю именно так, чтобы о ней узнали абсолютно все, ведь такой вариант давал большинство шансов на то, что кто-то сможет дать семейству Дельнери ответ, что же все-таки с ними произошло на той злосчастной трассе Ливорно-Сиена. История чудесного спасения была рассказана журналистам самых известных итальянских газет, приезжали даже люди с телевидения, чтобы рассказать эту загадочную историю. Таким образом, буквально через несколько дней об этом, вне всяких сомнений, уникальном по своей необычности событии узнала, без всяких преувеличений, вся Италия.
  Тема фантастического, необычайного спасения семьи Дельнери стала на несколько недель самой популярной и обсуждаемой на всем Аппенинском полуострове. Глава семьи Луиджи был просто атакован звонками журналистов, ученых и просто любопытствующих людей, его звали на различного рода семинары, эксперименты и даже магические ^{ритуалы}. Семья, которой повезло загадочным образом выжить в такой ситуации, где любые другие люди бы погибли, стала одним из самых популярных объектов в своей родной стране. Дошло до того,  что некоторые фанатики и разного рода сектанты стали падать на колени при виде Луиджи, его жены и детей, объявив их богоизбранными и фантастически идеальными людьми.
     Шумиха все продолжалась и продолжалась, но результата, которого так жаждала вся чудом спасенная семья, все так и не было. Никто не подавал абсолютно никаких вариантов или свидетельств о том, почему же все-таки произошли это загадочные события, и почему именно с семьей Дельнери, а не, к примеру, с людьми из тех машин, что разбились в тот злосчастный день на трассе Т-88. Конечно, различного рода предположений было очень и очень много, гипотезы и теории строили все кому не лень, но ясного и конкретного ответа дать никто не мог. В каждом из предположений, делал ли его ^{экстрасенс}, ^{колдунья} или священник, был какой-либо изъян, та недомолвка, неясность, которая не позволяла Луиджи принять его на веру.
   Постепенно активнейший шум возле этого загадочного происшествия стал неуклонно сходить на нет, человеческой памяти свойственно недолго помнить о событиях, близко их не касающихся, и концентрироваться постоянно на чем-то новом, том, что еще не успело приесться и утомить. Так и таинственная автомобильная катастрофа потихоньку забылась, и семейство Дельнери, которому повезло выжить в этом чудовищном событии, сошло понемногу со страниц газет, журналов и телевизионных экранов, и только некоторые люди, для которых ^{эзотерика} и магия были не пустыми словами, периодически навещали их с расспросами. В самой семье это событие, конечно, забыться не могло, и вопрос, кто или что в результате спасло им жизнь, по-прежнему был самым обсуждаемым на маленькой кухоньке их неказистого частного дома. Сам Луиджи Дельнери периодически выходил на террасу, со своей неизменной, обкуренной трубкой в зубах, садился на свежепокрашенную скамейку и думал, думал, думал. Тема размышлений совсем не менялась, но постепенно, с помощью сопоставления всех фактов и тщательного анализа каждой мелочи, случившейся в тот знаменательный день появилось определенное мнение. Отец семейства все чаще склонялся к выводу, что каким-то образом в этом, без сомнения, страшном событии, поучаствовала та странная старуха, которую он по доброте душевной вызвался подвезти до города.
   Действительно, те странные события произошли именно тогда, когда в его красивый красный Фиат села эта бабушка, к тому же ее странные манеры и непонятные фразы были слишком необычны, чтобы не попробовать привязать их к дорожному происшествию. Да и сами фразы, которые говорила подсаженная женщина, намекали на то, что ее участие в том спасении было не только в виде присутствия на месте события, но и в чем-то большем. И больше всего думалось о фразе, которую та бросила уходя, о том, что добро всегда будет вознаграждено, ведь он действительно вел себя очень по-человечески, когда согласился взять и в без того переполненную машину голосующую на дороге старуху.
   В один из таких летних вечеров, проводя время в бесчисленных раздумьях, в компании только своей трубки и тихонько тикающих настенных часов, Луиджи услышал настойчивый стук. Удивительным было то, что он слышался из окошка,  а не от входной двери, как обычно. Бросившись к окну, он увидел, что под оконную раму запихан маленький кусочек бумаги, похожий не то на письмо, не то на обрывок какого-либо документа. Забрав бумагу и подняв раму Луиджи долго вглядывался в темноту, надеясь увидеть того посланца или курьера, который принес ему послание таким загадочным и необычным образом, вместо того, чтобы просто постучать в дверь и отдать его.
   Содержание документа оставалось невыясненным до утра воскресенья, поскольку Луиджи Дельнери был в крайней степени заинтригованным этим письмом или документом, поэтому отложил процесс чтения до выходного дня, чтобы не нужно было никуда торопиться, и можно было спокойно поразмыслить над содержанием. Открыв в воскресный день бумагу, которая оказалась неаккуратным набором то ли свитков, то ли пергамента, отец семьи Дельнери и по совместительству водитель той самой злосчастной автомашины принялся за внимательное и вдумчивое изучение бумаг, поскольку сам по себе являлся человеком крайне основательным и неторопливым.
   То, что он прочитал и увидел в этом древнем на вид пергаменте, который, однако, был пропечатан аккуратными компьютерными буквам сверху донизу, не стало для Дельнери шоком, но заинтересовало его донельзя. В этом, будем его называть проще, письме, была рассказана вся история той древней старухи, которая когда-то села в его красивую машину, и казалось, что она просто доедет с ним до Сиены и исчезнет из его жизни. Вся история знаменитой колдуньи Фелиции Принче, которой и являлась та странноватая бабушка, была описана в этом необычном даже на вид письме.
   Оказалось, что странной старухе уже более девяноста лет, несмотря на то, что она  выглядела значительно моложе, и является она известнейшей колдуньей, экстрасенсом и целительницей, слава которой когда-то гуляла по всему Юго-Западу Италии, на таких островах как Сардиния и Сицилия. Она уже давно забросила свою «магическую карьеру», и ушла на покой, пропав с давно обжитых мест. Ее поклонники, количество которых исчисляется даже не сотнями, а тысячами, бесполезно пытались ее найти по всей Италии и соседним странам, все поиски были бесполезными. Даже начали думать, что она умерла, потому и вестей о ней никаких нет, но благодаря активности Луиджи Дельнери в освещении странного события, стало понятно, что она еще жива. Именно благодаря словесному портрету, сделанному по словам семейства, поклонники белой магии и самой великой целительницы узнали, что она еще жива.
  Вот и случай, который произошел с семьей Дельнери, этот неизвестный поклонник престарелой колдуньи объяснил довольно просто. Оказывается, Фелиция Принчи всегда любила заниматься спасением людей, причем делать это скрытно, так, чтобы те ничего не поняли, поскольку не любила ни благодарностей, ни известности. Если у нее была хоть какая-нибудь возможность, она всегда оказывала максимальную помощь всем, кто, по ее мнению, этого заслуживал. Видимо, это произошло и с семьей Дельнери, которая показала свою добрую душу этой странствующей колдунье, и та решила их спасти.  Каким именно образом она осуществила это спасение, какая именно магия спасла Луиджи и его домочадцев, в письме не указывалось совсем. Да и не нужно было подробностей этим людям, которые смотрели в лицо смерти и выжили, им просто достаточно было знать, что их спасли, и знать, кто это сделал, чтобы было кого благодарить и кому молиться.

Замок Вальядолид – красивый замок шестнадцатого века постройки, расположенный в одной из провинций Испании. Сейчас это замок используется только в туристических целях, а когда-то он был важным укреплением, и владела им известная испанская семья Де Саль.  Эта семья испанских богачей пользуется печальной известностью в Испании, известна она своей жестокостью к подчиненным крестьянам, и повинна в убийствах многих беззащитных людей. В том числе эту семью обвиняли в применении ^{черной магии} и кровавых ^{ритуалов}.

Эпоха расцвета семьи Де Саль пришлась на восемнадцатый век, когда их владения и замок Вальядолид достигли наибольшего величия и благосостояния. В подчинении у членов семьи были тысячи крестьян, они имели в стране большое влияние, превосходя остальные испанские династии по богатству. Другой же стороной медали были страшные ритуалы и жертвоприношения, происходящие в подвалах страшного тогда замка. Простые люди, проходя мимо этого укрепления, крестились и спешили уйти подальше.

С помощью жертвоприношений и пыток лидер семьи старик Фредерик пытался еще более увеличить свое могущество. Он верил, что каждая убитая в муках душа не уходит на небо, а вливается в его ауру, усиливая тем самым его многократно. Каждую неделю подчиненные Фредерика в темных плащах и масках заходили в дома крестьян и утаскивали людей на веревках в замок. Там они несколько дней без еды и воды лежали в подвале, пока не приходил их черед страшной казни. Барон Фредерик большинство казней проводил сам, испытывая поистине экстаз от криков и мучений. Старый, худой старик в это время превращался в кровавого демона, демона смерти, и мог одной рукой тащить  взрослого мужчину.

Так продолжалось около сорока лет, до смерти барона Де Саля. Умер он в возрасте восьмидесяти восьми лет, как рассказывали очевидцы, в страшных мучениях и судорогах. Жители были очень рады таким мукам с его стороны, уж слишком много они терпели от этого злобного демона. Старик перед смертью каялся и просил прощения у всех невинно убиенных им людей. Ходили слухи, что к барону явился сам дьявол, и продлил муки этого чудовища еще на несколько лет. После его смерти, которая так долго не хотела наступать, тело Де Саля выкрали и сожгли на пшеничном поле. Наследники Фредерика не смогли поддержать его успехи на государственном и купеческом поприще, и вскоре влиятельное семейство полностью исчезло, не оставив после себя практически никаких следов кроме старого замка.

    Ни для кого не секрет, что Африка является самым неразвитым регионом, самым сложным для проживания, где голод и жажда – совсем не воспоминания, а зачастую суровая реальность. Вследствие этого, или других причин, на африканском континенте в большем, чем где-либо, количестве, существуют шаманы, ^{колдуны} и ^маги, разнообразие которых просто поражает. На севере и юге, западе и востоке, в любых районах этой страны магия имеет свою специфику, свою оригинальность и необычность. Африканская ^магия, вследствие отделенности африканского региона от других континентов, оторванности территориальной и информационной,  сохранила свою оригинальность более остальных школ магии, практически ничего не взяв из других стран.
   Довольно необычной является магия шаманов-тигров, которые сами себя так называют, и живут они вдоль реки Замбези, которая тянется почти на половину Африки. Эти шаманы живут отдельно от своих племен, и принимают гостей только для оказания им магической помощи, естественно не бесплатно. В основном шаманы-тигры делают свой особый ^{заговор} на оружие, которое приносят слепо верящие колдунам африканцы. Боевой заговор таких шаманов состоит в том, что они обливают кончик копья специальным зельем, и приступают к обряду, перед этим поплевав несколько раз во все стороны. Результат, который получает владелец такого оружия, довольно необычен – воин получает такую связь со своим копьем, которая позволяет ему легко его найти.
   Казалось бы, полная ерунда, ведь зачем проводить ^ритуал, требующий серьезных усилий, только ради того, чтобы воин мог легко найти свое копье? Ответ кроется в жесточайшей бедности диких жителей Африки, и потерять оружие, которое приносит еду и помогает защитить себя, является одним из главных страхов почти любого африканского мужчины. Потеряв копье, достать новое можно только купив, а стоит оно немало по меркам даже сравнительного обеспеченного жителя африканского племени.
   Да, сейчас большая часть Африки живет терпимо, особенно, если вспомнить прошлые времена, когда голод уничтожал миллионы африканцев каждый год. Но шаманы-тигры и их клиенты по-прежнему существуют, поскольку племена, не принадлежащие ни одному более-менее развитому государству, по-прежнему передвигаются по Африке, затевая регулярные войны между собой. Охота у таких племен является чуть ли не единственным способом получения пищи, поэтому магический заговор на копье, и даже иногда на стрелы, до сих пор не теряет популярности.

   При слове маракасы сразу вспоминается жаркая Бразилия, горячие карнавалы и зажигательная музыка. Маракасы за последние годы стали довольно распространены и в нашей стране, благодаря своей экзотичности и довольно необычному звучанию. Они используются на обучении танцам, в музыкальных группах и даже на вечеринках, просто как способ развлечения. История же маракасов мало кому известна, и тот факт, что маракасы стоят вровень с такими колдовскими инструментами как шаманский бубен или тамтам, многих очень удивляет при его раскрытии.
   ^Магия и ^{эзотерика} в Бразилии, как и в большинстве других стран мира, имеет свою яркую индивидуальность, и маракасы стали одним из самых заметных проявлений этой самой уникальности. С помощью маракасов шаманы вызывали дождь, призывали к милости богов, просили себе защиты, и, наконец, просто танцевали. Даже проводилось своеобразное ^{гадание} по шарикам внутри маракасов, для этого маракас разбивали, и смотрели, как упадут шарики на землю.
   Сейчас маракасы как магический инструмент практически не используются, поскольку адептов той, древней бразильской школы магии практически не осталось,  ведь глобализация коснулась не только общемировых ценностей и культуры, но также и оккультных наук, которые стали во многом похожи между собой. Все самое лучшее, из русской, латиноамериканской, итальянской, канадской и других школ магии отбирается экстрасенсами и магами к использованию, та самобытность, которой раньше отличалась специфика магов любой страны, к сожалению утеряна. Да, магия, ^{астрология}, чтение ^рун и все подобное значительно видоизменилось в лучшую, более практичную сторону, но тот дух, то разнообразие и непохожесть друг на друга, потеряно.
   Вот и маракас стал просто оригинальным музыкальным инструментом, практически забывшим свои магические корни, став приманкой для туристов и танцоров. Такие события происходят не только в среде, связанной со всем необычным и сверхъестественным, глобализация и однотипность коснулась всех сфер жизни человека, что не может не вызывать грусть. Прогресс не стоит на месте, и все, что может стоять у него на пути, безжалостно сносится в угоду качеству и удобству, а такие вещи как корни, традиции и оригинальность отметаются прочь, как совершенно бесполезные. Необходимо сохранить кусочек уникальности хотя бы в себе, в своем маленьком мирке, не поддаваясь на призывы измениться так, как изменяется большая часть мира. Сохранить свою необычность, уникальность и оригинальность – задача любого человека, в особенности в нашей стране.

Двадцать четвертого ноября тысяча девятьсот пятого года в столице Аргентины, Буэнос-Айресе, жители половины города проснулись от страшного шума и зарева за окнами своих домов. Было пять часов утра, большинство людей еще не проснулись, и потому понять, что и где произошло, было совершенно невозможно. Только к вечеру ситуация начала проясняться, и население города смогло узнать, что случилось. На окраине Буэнос-Айреса, в пригороде Аламос, произошел страшный взрыв в одном из домов, который и потряс всю округу, а сразу после взрыва начался пожар, продолжавшийся несколько часов.
   Расследование этого события велось очень тщательно, но положительного результата получено не было, несмотря на все усилия следователей. Чудовищный взрыв разрушил не только дом, в котором он произошел,  в разной степени пострадали все дома на улице, и только благодаря счастливому случаю почти никто не пострадал. Погибший был только один,  хозяин дома в котором все произошло, официально безработный тридцативосьмилетний Франциск Бювэ, иммигрировавший в Аргентину из Франции. Определенного рода занятий у него не было, но, по словам соседей, у него была одна страсть – ^{эзотерика} и магические опыты, которые он проводил постоянно. ^{Целительство} и ^{гадание таро} – вот то, чем зарабатывал на жизнь погибший Франциск, и, судя по всему, зарабатывал прилично, поскольку имел большой дом.
   Жил ^колдун очень одиноко, семьи у него не было, друзей тоже, ходили к нему только клиенты, поэтому сбор сведений о нем был очень непростым делом. Поскольку дом господина Бювэ был практически полностью уничтожен взрывом, находки полицейские смогли обнаружить только на заднем дворе, и те не представляли собой ничего особенного: магический шар, изогнутый ритуальный кинжал, и обугленная тетрадка, все записи в которой представляли собой непонятные ^руны, которые никто не смог прочитать.
   Как удалось установить следствию, Франциск в момент взрыва уже не спал, в его доме горел свет, и тень периодически загораживала окно. Наблюдения были сделаны дворецким из сувенирной лавки напротив, который в столь раннее время уже приступил к своим обязанностям. В доме колдуна не нашли совершенно никаких взрывчатых веществ, никаких следов пороха и динамита, газом погибший также не пользовался. Собственно, единственным доказательством  был сам факт взрыва, никаких видимых предпосылок не было ни к нему, ни тем более к длительному пожару, который сразу же охватил половину квартала.
   Соседи, которых опрашивали несколько раз, упорно утверждали, что погиб Франциск Бювэ из-за своих опытов и заигрываний с магией, хотя полицейские, конечно же, отвергали эту версию. Через неделю после похорон колдуна, на которые пришли лишь несколько людей из близлежащих домов, симпатизировавших всегда вежливому и обходительному Бювэ, в полицию пришел необычного вида человек, и сказал, что хочет признаться в содействии убийству. Явившийся с повинной был мужчиной лет сорока на вид, с длинными седыми волосами, имевший вместо одной руки длинную деревянную колотушку, которая была вправлена ему прямо в предплечье. Звали его Карлитос Тейшейра, когда-то он был наемником во французском Иностранном Легионе, во время службы в котором потерял левую руку, а теперь работал резчиком по дереву и получал грошовую  пенсию по инвалидности.
   Тейшейра рассказал, что во время службы в Легионе он и познакомился с Бювэ, тогда еще жившим на своей родине. Они сдружились, и каждое увольнение Карлитос предпочитал убегать к своему французскому другу, вместо того чтобы напиваться с другими солдатами в кабаках и горланить песни. Вместе они занимались магией, которой Бювэ к тому времени уже немного владел, и ставили самые разнообразные опыты, пытаясь найти формулу такого ритуала, который можно было бы применить в военных целях. Друзья не занимались только заклинаниями и рунами, они совмещали все это с химическими процессами, являясь, таким образом, больше даже алхимиками, нежели колдунами. Поиск формулы был не единственным их занятием, ^{астрология}, ^{экстрасенсорика} и ^{нумерология} также были в сфере их интересов, и оба товарища, в особенности француз, серьезно поднаторели в них.
    Однажды, во время проведения очередного опыта, связанного с направленным взрывом, Франциск Бювэ сделал что-то не так, случайно или с умыслом, и вместо удара взрывной волны, которая в этот раз получилась по-настоящему мощной, в дерево, она ударила прямо в Тейшейру. Получив чудовищной силы удар, аргентинский солдат свалился на землю без чувств, и очнулся уже в военном госпитале. Как ему рассказали, его нашли на следующий день грибники, которые решили, что солдат свалился с дерева, и отнесли его медикам. У Карлитоса Тейшейры было переломано двадцать семь костей, отбиты все внутренности, его несколько недель мучил болевой шок, а главное, из-за того, что помощь пришла слишком поздно, ему пришлось ампутировать руку, поскольку осколки костей вызвали гниение. Ему вставили деревянную колотушку, которая создавала лишь внешнюю видимость конечности, потому что денег у солдата не было, а ходить вовсе без руки он не захотел.
   Тейшейре вручили пособие, и, ставший калекой в 29 лет, аргентинец поехал домой. Все время его мучил лишь один вопрос: почему его друг не помог ему? Да, заклятие сорвалось и ударило в него, но если бы Франциск отнес бы его до ближайшего врача, или хотя бы сообщил кому-нибудь об этом, рука бы осталась цела, и после излечения легионер продолжил бы службу. После выписки Карлитос забежал к французу, но дом его был заперт, и соседи признались, что не видели его уже давно. Это было настоящим предательством, и Тейшейра пообещал себе при встрече убить своего бывшего друга, за то, что тот не спас его и бросил умирать в лесу. Отставной сержант понимал, что шансов встретить Бювэ в Аргентине у него нет, а накопить сумму, необходимую для поездки во Францию, живя на пенсию инвалида, невозможно, но все равно часто представлял себе месть своему бывшему товарищу.
   Понемногу Тейшейра смирился со своей незавидной участью, и стал спокойно жить в доме своей матери. Подрабатывая вырезанием по дереву, которое он, несмотря на увечье, делал чрезвычайно ловко, бывший легионер стал жить не так бедно, и начал понемногу забывать ту страшную историю, разве что иногда вспоминал в кошмарах свой госпиталь, где он пробыл четыре месяца.
    Однажды, бредя по улице, Карлитос не поверил своим глазам, ведь стоя впереди него на несколько метров, на рынке торговался с шумной торговкой его старый знакомец Франциск Бювэ! Тейшейра несколько раз протер свои глаза, чтобы убедиться, что это не сон, и после этого сразу юркнул в подворотню, чтобы француз не мог его заметить. Тот, кстати, совсем не изменился за четырнадцать лет, разве что немного прибавилось морщин на загорелом лице. Инвалид проследил за Франциском до самого дома, а после стал наводить о нем справки у некоторых людей, которые знали Бювэ. От них Карлитос узнал, что его старый товарищ переехал из Франции семь лет назад, построил себе отличный дом, а сейчас занимается магической практикой.
   У калеки потемнело в глазах, он почувствовал, как в сердце вошел как будто ледяной шип злости, зависти и горя. Почему он, ни в чем не виновный солдат должен был стать инвалидом, вынужденным работать в поте лица день и ночь, а предатель, бросивший его практически на верную смерть, катается как сыр в масле! Этой же ночью Карлитос Тейшера решил, что на днях заглянет к своему бывшему другу, и убьет его.
  Тщательно изучив распорядок дня Бювэ, постоянно наблюдая за домом, Карлитос понял, что его задача на самом деле не так уж и сложна. Поскольку колдун жил один, и другие люди бывали у него очень редко, опасность того, что их кто-нибудь застанет, была минимальной. Запоры француз никогда не ставил, и единственным препятствием был невысокий забор, окружавший двухэтажный, увитый плющом дом.
    Примерно в два часа ночи Тейшейра, вооруженный наградным револьвером, оставшимся у него со времен службы, перелез через забор дома колдуна, и медленно, скрытно пошел к окну, которое, как он знал, никогда не было закрыто. Едва инвалид подтянулся на руках к подоконнику, его резко втащили в дом очень сильные руки, он получил два сильных удара по голове и был брошен на пол. Над ним стоял Франциск Бювэ с бледным, как луна, лицом, и держал в руках его револьвер.
   Камин горел, весело потрескивали дрова, поскольку ноябрь во Франции выдался холодным, а два бывших друга сидели в креслах, рассказывая друг другу все, что накопилось в душе и требовало выхода. Карлитос рассказал о том, что произошло с ним после того злосчастного ритуала, ничего не утаивая. Как он страдал, как вернулся в Аргентину и ему практически не на что было жить, как он терзал себя вопросами, и, в конце концов, о данном себе обещании мести. Франциск слушал его с горькой усмешкой на губах, и только печальная морщина его лбу становилась все заметнее и заметнее.
    Он сказал, что принял Тейшейру за бандита, потому и ударил его, отняв револьвер. Ему не представляло проблемы почувствовать приближение чужого человека, поскольку француз достиг в сверхъестественных науках просто невиданных успехов, благодаря чему, собственно, он и стал таким богатым человеком. Главной же темой повествования был тот страшный случай в лесу, и Бювэ рассказал о нем, ничего не скрывая. Действительно, произошла ошибка в магической формуле, из-за которой страшный удар получил как раз несчастный солдат. Франциск был страшно напуган этим, и, подойдя к неподвижному аргентинцу, колдун подумал, что тот умер. Бювэ не стал сообщать об этом трагическом случае ни полиции, ни медикам, поскольку справедливо полагал, что его привлекут к ответственности за убийство. Скрывшись из лесу, Бювэ спрятался у своей родной сестры, где и прожил месяц. Позже француз переехал в Аргентину из-за того, что слишком многое на родине напоминало ему о трагедии, что с ним произошла, и решил, что заграница поможет ему очистить душу.
   В конце разговора Франциск Бювэ заплакал, и сказал, что все четырнадцать лет очень страдал, а теперь, видя какое горе он причинил, ведь многие считают увечье хуже смерти, ему стало совсем невозможно жить. Присмиревший Тейшейра, взволнованный рассказом друга, сказал тому, что прощает все грехи, на что талантливый колдун ответил, что некоторые преступления можно смыть только кровью.
   Бювэ отвел бывшего легионера в комнату, где лежали знакомые Тейшейре приспособления для магических ритуалов, и рассказал, что овладел той силой, которая когда-то чуть не убила бразильца, полностью, и она теперь в его власти. Проведя за несколько минут ^ритуал, колдун объяснил, что его дом ждет страшный взрыв через несколько минут, и он советует Карлитосу  убежать отсюда как можно дальше. После этого поцеловал взволнованного инвалида в щеку, пожал ему руку и попросил прощения еще раз. Крикнув опешившему Тейшейре «Беги!», Франциск Бювэ медленно поднял в руке револьвер аргентинца, и выстрелил себе в рот.
   Тот, увидев обмякшее тело, совершенно потерял голову, и побежал из дома прочь, куда глаза глядят. Всю ночь слоняясь по Буэнос-Айресу, Карлитос горько плакал, и корил себя за желание мести, считая себя виновным в самоубийстве старого товарища. Посмотрев на похороны из кареты возле кладбища, аргентинец твердо решил сдаться властям, объяснив наконец полиции, что случилось в то кошмарное утро двадцать четвертого ноября.
    Естественно, полицейские не поверили калеке, который рассказывал совершенно фантастические истории, и с хохотом прогнали его, сказав, что если тот придет еще раз, они спустят его с лестницы. Карлитос Тейшейра, с гордым выражением лица, покинул участок, а вскоре весь город узнал, что инвалид, резчик по дереву, и ветеран Иностранного Легиона скончался в 43 года от сердечного приступа. На похоронах его была только старая мать, да пара дальних родственников, которые ни разу не помогли несчастному инвалиду, ни словом, ни делом. На надгробном памятнике  была надпись : «Честь – самое высокое человеческое достоинство». 

В четырнадцатом веке на территории нынешней Финляндии еще не существовало никаких четко оформленных государств. На этих землях, неблагополучных для земледелия, стремились ужиться несколько финно-угорских племен. Зачастую в спорах между кланами не обходилось без кровопролития, но жить старались все-таки мирно, морозы и нехватка пропитания были и без того слишком страшными врагами, и новых противников никому не хотелось. Названия тех племен сейчас практически неизвестны, потому что они постепенно срослись и через несколько сотен лет стали единой нацией. Но пока до тех, благополучных времен, было еще очень далеко, и все жители за лечением и советами обращались к магам, которые были очень многочисленны. Главным и сильнейшим из них считался Туооликай.

К этому могучему колдуну выстраивались очереди из несчастных и убогих. Практически каждому из посетителей он шептал всего пару слов, но человек уходил от него посвежевшим и окрыленным. Сила магического внушения была настолько поразительна, что люди порой просто отказывались верить результату. Туооликай умел гипнотизировать своим голосом не только одиночных людей, а умудрялся держать под своим контролем порой и целые деревни. К чести его стоит сказать, что своим умением маг пользовался крайне редко, только в самых крайних случаях.

Одним из таких случаев стало предотвращение крупной по меркам дикарских племен войны, когда племя, в котором жил маг, не смогло поделить охотничьи наделы с соседним варварским кланом. Старейшины собрались на мирное обсуждение, но тон разговоров возрастал, стали слышны резкие выкрики и проклятия. Предводитель варваров и его воины выхватили оружие и бросились на Туооликая и его товарищей. Быть бы кровавому убийству, а позже и началу полномасштабной войны, если бы старый маг не поднялся медленно со своего места, подняв руку вверх. В тот же момент варварский вождь и его сподвижники остановились, будто напоровшись на каменную стену. Варварский шаман попытался помешать Туооликаю, но тут же камнем упал на землю. Медленно и спокойно Туоликай внушил соседям, что все обошлось мирным путем, и все земли поделены поровну. Варвары убрали оружие в ножны и отправились восвояси, даже не поняв, что с ними произошло.

До сих пор неизвестно, и, наверное, уже никогда не станет известно, каким именно образом, с помощью какого заклинания или предмета маг держал людей под полным контролем. Но факт остается фактом – любому человеку или животному Туооликай мог навязать практически любую мысль, любой приказ, и остается только радоваться, что такой мощный дар достался светлому и честному человеку, который использовал свой талант только во имя помощи и добра.

Не секрет, что в Африке до сих пор очень трепетно относятся к магии, и ко всему, что с ней связано. Любое событие, будь то рождение ребенка или покупка дома, не должно проходить без одобрительного благословения шамана, а то и даже нескольких. Может, поэтому, именно в Африке сейчас находится центр мировых магических открытий. Шаманы обладают практически неограниченное влияние и власть в своих племенах, их боятся и почитают так, как будто это сами боги, сошедшие с небес. Доверяют авторитетному мнению шаманов в Африке и спортсмены, которые всегда перед матчем благословляются шаманом, и многие считают, что команда проигрывает не из-за своих игроков, а просто шаман противоположной команды оказался сильнее.

Вот и в Конго в 1998 году произошла история, от которой до сих пор содрогаются жители маленького города Часко, что находится на реке Лимпопо. Перед финальным матчем сезона две любительские футбольные команды как обычно обратились за благословением к шаману. Отдав колдуну необходимые подарки, покидала своего шамана каждая из команд в бодром настроении и приподнятом состоянии духа, не ожидая, какой подвох им приготовлен. Все дело было в том, что обе команды обратились к одному и тому же черному магу, который на тот момент был самым сильным в округе. Хитрец скрыл то, что приходили к нему обе команды, таким образов получив щедрые подношения сразу от двух коллективов.

Рано утром обе команды в предрассветном тумане тихо выдвинулись к реке Лимпопо, собираясь совершить победный ^ритуал, который подсказал им старый колдун. После долгой и опасной дороги, не замечая друг друга из-за тумана, оба соперничающих клуба приступили к обряду, который шаман назвал дорогой к победе. Основные игроки встали по горло в грязную воду Лимпопо, собираясь простоять так час. Но часа не удалось отстоять никому. Вскоре после появления в реке спортсменов, их запах учуяли страшные африканские крокодилы, которыми просто кишат реки Африки. Пользуясь туманом, крокодилы максимально близко подобрались к африканцам и бросились на них. Через несколько секунд отчаянной, жестокой и кровавой борьбы, на берег выскочили лишь несколько футболистов, находящихся в состоянии шока. Все остальные нашли свою смерть в грязной африканской воде. Самый интересный факт состоит в том, одна из команд погибла полностью, а другая была уничтожена лишь наполовину. Ответ дал старик шаман,  когда родственники погибших пришли к нему за объяснениями. Колдун высокомерно заявил, что его должны благодарить за то, что одна из команд частично выжила. Ведь он дал им медальоны, служащие ^{талисман}ами против крокодилов. А выбор, кому отдать обереги, был обусловлен тем, чье подношение оказалось на пару бананов больше.

Наверное, все знают про одного из самых страшных и кровавых завоевателей средневековья – Великого Тамерлана. Он покорил почти все азиатские народы, долго и успешно воевал с Китаем и Золотой Ордой, а венцом его побед стало создание огромной империи, названной его именем – Империя Тимуридов.

Огромных успехов Тамерлан достиг как воин и правитель, замечателен был вклад его империи в искусство, архитектуру и живопись, но владение Великого было выстроено на костях и крови человеческой. Все народы, входившие в состав его империи, знали это, и преклонялись перед умом, силой, а главное -  нечеловеческой жестокостью своего господина. Замечательный полководец устраивал жесточайшие акции резни, строил пирамиды из черепов и трупов, закапывал живьем целые деревни. Символом жестокости и успеха Тамерлана был его талисман, самое дорогое что у него было - так называемый «Рубин Тимура»  ( Тамерлан это искаженная версия имени Тимур). Этот кроваво – красный рубин украшал его ханскую шапку, и всякий раз, когда император  решал начать кровавую казнь, он сначала снимал шапку и целовал свой талисман.

Этот заговоренный рубин маленькому Тамерлану подарил монгольский шаман, имя которого до сих пор остается неизвестным. Судя по всему, он приходился родственником будущему победителю, и сделал такой подарок на один из дней рождения.  Но вскоре во время нападения разбойничьего отряда кочевников старый шаман погиб. Среди окружения Тамерлана долго ходила версия, что император так жесток именно по причине подарка шамана, ибо после смерти колдуна его дух переходит в самую сильную вещь, которую он создал. После этого события будущий властитель сильно изменился, он как будто резко повзрослел и очерствел душою. Его близкие  не чувствовали его жестокости, к ним он был добр, и даже порою наивен, но его ненависть к врагам не знала границ. Уничтожались целые народы, города и семьи. А племя, повинное в смерти шамана, было вырезано полностью, Тамерлан не щадил ни стариков, ни детей, и во время казни крепко держался за верх своей шапки, на котором находился объятый страшной, кровавой славой «Рубин Тимура».

Магический талисман приносил своему хозяину везде, за какое дело бы тот не взялся. Уберегал от шальной стрелы, от злого умысла, и от предательства друзей. Не раз император выходил сухим из воды в ситуациях, где любой другой давно бы погиб. Тамерлан и его талисман были неразрывно связаны между собой, хозяин охранял рубин как зеницу ока. Но никто и не пытался его украсть, это было невозможно, да и не каждый человек захотел бы быть таким кровавым и жестоким тираном, каким был Великий Тамерлан.

Немногие знают, что в Новой Зеландии, которая находится рядом с Австралией, многие годы процветало людоедство. Дикие туземцы маори, которые составляли население острова, считали мясо человека самой чудесной едой, которую только можно себе представить. После битв между племенами, которые случались почти каждый день, победители ели тела убитых врагов, считая, что они забирают себе ум, силу и отвагу погибшего. От этого поистине чудовищного и варварского обычая дикие народы удалось отучить только в двадцатом веке, при помощи миссионеров, а главным образом помощи «мистера пули», как выражались тогда англичане. Вырезав три четверти населения острова, они показали себя еще более жестокими убийцами, нежели сами людоеды-маори.

Но в веке девятнадцатом новозеландцы пока еще были предоставлены почти только сами себе. На острове все так же продолжалось земледелие, охота, сражения между собой. У каждого из племен, которых на острове было очень много, был свой славный вождь, весь покрытый татуировками, и руководящий всеми сферами жизни племени. Пожалуй, самым известным из всех вождей был Тикондерога, который железной рукой правил одним из самых больших и влиятельных кланов. Тикондерога был великолепным воином, неутомимым и храбрым до безумия, хитрым и ловким дипломатом, который с помощью лести и угроз смог подчинить себе все окрестные земли.

Враги не могли его уничтожить. Всех других вождей, объявивших ему войну, он рано или поздно съедал под своей пальмой, служившей ему зонтом от солнца. Источником же силы Тикондероги был страшный ^{талисман}, который ему посоветовал местный шаман. Вождь собирал кости и черепа всех воинов, убитых в битвах с его племенем и съеденных им лично, и строил из останков пирамиду, которая увеличивалась с каждым годом. Даже другие людоеды не могли без страха смотреть на зловещую пирамиду, которую жестокий лидер целовал каждое утро.

Самый большой и страшный пир произошел в 1887 году, когда престарелый вождь с соратниками хитростью уничтожил весь экипаж французского исследовательского корабля «Флер Кертес».
Заплутавшиеся в шторме французы причалили к берегу неизвестного им острова, корабль был сильно поврежден. Людоеды маори встретили их ласково, песнями и плясками, всячески усыпляли доверие. Через несколько дней на берег выходил уже весь экипаж корабля, тем более что туземцы разрешили брать у них деревья для починки корабля. Незадолго перед отплытием весь экипаж корабля был приглашен на прощальный обед с племенем. Матросам и офицерам подсыпали дурман в напитки, и легко всех уничтожили. Все двести семь членов экипажа были убиты и съедены.

Были в страшной пирамиде не только кости туземцев и французов, но и кости белых англичан, приехавших с намерением исследовать остров и обратить туземцев в свою веру. К моменту смерти Тикондероги, а прожил кровавый вождь 88 лет, пирамида насчитывала в себе почти полторы тысячи человеческих черепов.